Прогулка от Введенки до Боровой

Ориентировались на 20 км маршрут. Планировалось пройтись живописной долиной реки Уды, где до сих пор мне приходилось бывать только в зимнее время года. Стало известно, что кроме природных ландшафтов и Борисо-Глебского монастыря в этих краях есть и другие архитектурные и исторические достопримечательности. Не все погибло, не все было уничтожено в годы индустриализации. Вот и хотелось уделить время общению с артефактами минувшего, и, конечно же, осмыслить прошлое в контексте настоящего.

 Надо сказать, что маршрутные планы полностью воплотились в жизнь. Собралось нас меньше чем ожидалось, всего 7 человек. Электричкой добрались до платформы «41 км». Объектом нашего внимания стала Введенка. Первое упоминание о поселке относится к 1647 году. 

 Конечно же мы искали, прежде всего, деревянную церковь, построенную в средине 17 века, и впоследствии несколько видоизменившуюся в процессе реставрационных работ…
 
 Но надо сказать, что и сам поселок нас порадовал обилием цветников, интересными архитектурными деталями домов. Большинство крыш украшали жестяные, узорчатые коньки с изображением птичек по краям (лебедей, голубей), или же лошадей, всадников, львов, цветов. Пышным узорчатым великолепием блестели в лучах солнца трубы водостоков. Очевидно было, что в поселке обитает мастер, сотворивший такие вот дива… Но нас огорчили, сообщив, что этого человека, так живописно приукрасившего поселок, уже нет в живых…

 Не менее интересными были наличники на окнах. Как правило, из фигурного кирпича, иногда из дерева или плитки. В некоторых домах вдоль всего контура под крышей тянулась деревянная или жестяная узорная бахрома. Очевидно, что это, не что иное как пережиток более давних бытовых архитектурных деталей домостроительства нашего региона, который в свое время соотносился только с деревянными постройками… Очень удивил собор. Церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы была построена в 1655 г. У Филарета в «Статистическом описании Харьковской Епархии», говориться о храме как о крестовокупольном. Церковь имела два предела Козьмы и Дамиана. После пожара 1728 г. На ее месте, очевидно, построили иную по своим архитектурным особенностям церковь, но уже в 1777 г. разобрали по причине ветхости. И возвели новую, которая дожила до наших дней. Это здание полностью по своей конструкции соответствует архитектурным памятникам деревянного зодчества бойковщины (Восточная часть Карпат).  Там главным пространственным компонентом религиозного сооружения является тридельность, с равными пропорциональными оконечностями. Расположение помещений в одну линию, где алтарная комната и часть, где располагается вход в храм – приблизительно одинаковые по величинам (высота, длина). Центральный неф значительно возвышается над ними. Таким образом, собор напоминает «трезубец». Точно такую же конструкцию с характерными для Западной Украины маковками куполов мы наблюдали и здесь.

На Харьковщине деревянные церкви строили из дубовых бревен, а сверху обшивали вертикальными досками. Собор в Введенке почти 150 лет простояли «открытый» стены были сложены из обтесанных дубовых балок. Даже сейчас эта конструкция, не смотря на старину, впечатлила мастеров, проводивших реставрацию в 80-х годах. Под досками оказалось живое дерево, не превратившееся в труху. При строительстве не использовались утеплители, растворы… Досками храм был обшит в конце XIX века. Единственным архитектурным отличием от бойковского стиля, можно считать характер выведенных стен. В Западных частях нашей Родины встречается косой подбой вдоль всего периметра здания, который напоминает собой полы юбки, а верхняя часть закрыта сплошным слоем древесных пластин с небольшими оконцами. А вот в крестовокупольных храмах, которые наиболее повсеместно были распространены на этой территории, стены от низа к верху - прямые. Здесь, при всей очевидности западноукраинской формы, использовался именно этот, местный элемент. Интересным оказалось и внутреннее убранство храма. Совсем не соответствующее принятым в русском Православии канонам. Иконостас не единый по духу. Он собран из множества изображений разных эпох. Все иконы, за стеной которых, скрывается алтарь - «разнокалиберные». Некоторые с резными, или лепными позолоченными рамками, другие в простеньком убранстве. Да и каноническому расположению образы не соответствуют. Своды над головой не расписаны (Такой особенностью обладают подавляющее большинство церквей в казачьем стиле), а евангелисты не располагаются в четырех углах, а по двое в линию справа и слева от иконостаса. Интересно, что выходя из храма- ты видишь изображения Св. Ольги и Св. Владимира… В попавшихся мне описаниях говорится что, иконы созданы мастерами из Чугуева…. В годы советской власти церковь продолжала действовать, ее закрыли только в 1961 г. И только в 1988 году, когда Православие возвышалось за счет рекламной волны, связанной с 1000-летием Крещения Руси, этот храм снова был отдан верующим. Несмотря на то, что в 1980 году церковь получила статус памятника архитектуры, внимание со стороны государства обветшалое строение так и не почувствовало…
 Потрясающим зрелищем встретил нас храм. Солнце образовало орион. 

Редкое явление, которое на фоне маковок собора смотрелось особенно значительно.
В облачении галлона сияли необычной формы кресты. Центр каждого символизировал солнце, а на вершинах располагался лучезарный треугольник с перекрестием внутри. Загадочная и до сих пор не встречаемая мной символика…
 
Как рассказали местные жители, еще была и двухэтажная квадратная в сечении колокольня. Она не сохранилась. Удивительный момент, если учесть, что такого типа строения встречаются на Западной Подолии (нынешние Хмельницкая и Тернопольские области). Все говорит о том, что этот храм был построен переселенцами из этих отдаленных краев. И если первый вариант собора более соотносится с местными традициями, то почему вдруг появилась совсем другая архитектурная направленность, непонятно. Возможно, что была еще какая-то волна переселенцев, о которой документы умалчивают. И именно эти люди оказались наиболее влиятельными в выборе культурных приоритетов. Храмовое строение окружает странная легенда о том, что поселок получил название по наименованию церкви. В истории такие случаи не известны. Обычно возникает поселение, а когда накапливается достаточно свободных от хозяйствования и защиты от врагов мужских рук, начинают возводить храм и зовут священников. Но здесь кроется какая-то мистическая нотка… До 1930 года село называли Введенское. Местные жители с воодушевлением говорят о своей церкви. И несмотря на подозрительное отношение к приехавшим (такую подозрительность недоверчивость, перемежающуюся с агрессией, как правило, намеренно воспитывают среди прихожан), мы не почувствовали серьезных нападок, и даже более того, убедились, что местный священник вполне приличный человек, что среди представителей этой конфессии, большая редкость. удивительно другое - имея перед собой в архитектурных традициях явные признаки родства с мастерством жителей Западной Украины, местные жители вторят, по всей видимости, более поздней сфабрикованной идее, что их предки пришли из России, поскольку все они из военного поселения, потому якобы, и говорят по-русски. Не берусь оспаривать этот момент. Вероятно, что факт расположение этого поселка в непосредственной близости от Чугуева, который действительно был городом военного поселения, сыграл такую мистифицирующую роль. Филарет ссылаясь на статистику Чугуевской переписи 1710-1712 года, рассказывает, что прихожане Тернового и Введенского храмов были военными поселянами. Учитывая, что эти источники старше поселения более чем на столетие, и ту особенность, что именно в это время в канун ликвидации казачества и роста влияния Российской Империи на этих землях распространялись всевозможные мифологемы коверкающие историю, то стоит относиться к этим данным осторожно. Такое странное сочетание традиций и документальных свидетельств заставляет задуматься… Может быть просто однобоко осознают люди свои корни… А политики современности используют этот миф, чтобы сеять раздор между гражданами Украины, и получать на этой почве политические дивиденды… Еще одной из притянутой к истории поселка легендой является происхождение фамилии введенских Тарусиных как предков кубанских ветвей. Существует версия, что в числе казаков Екатеринославского войска были включены бугские казаки, обращенные в казаков поселяне польских имений Г.А.Потемкина, старообрядцы Екатеринославского наместничества, мещане и цеховые городов Екатеринославского, Вознесенского и Харьковского наместничеств, Екатеринославский конный казачий полк, а также жители Чугуева и соседних селений (в т.ч. калмыки). Войско, состоявшее из 10 полков, не имело компактной территории...
Был праздник Маковея, под сводами храма образовалась большая очередь из тех, кто стремился освятить мед. И надо сказать, что атмосфера в церкви при таком скоплении народа была вполне праздничной и душевной. Впоследствии мы слышали как батюшка вел беседу с прихожанами… Без всякой напыщенности, без запугивания, без нагнетания вымышленных страхов, с уважением к собеседникам. Очень редкий случай в моей практике общения с представителями Православной церкви… (Один из участников поездки рекомендует добавить, что батюшка с юмором, жизнерадостный, и совсем не толстый...) Пикантной рекламой служит, популяризируемая среди туристов и паломников местная легенда, рассказывающая, что будто бы сюда приезжал святой Иоанн Кронштадский….
Наши планы были обширными, впереди ждал путь по жаре вдоль речки Уды к дальнейшим интересным местам. Был выбор - или же идти вдоль русла реки, пытаясь каким-то образом лавировать между болотцами, или же двигаться через село в сторону леса, вдоль которого дорога идет в Терновую, а затем поворачивает в Хмаровку. Мы решили не искушать судьбу, и дабы избежать блуканий среди заводей и болотной растительности- направились на поиски нужной нам дороги. Но очевидно, вышли не на ту улицу… Когда она закончилась тупиком, упирающимся в гараж хозяйского двора, и переросла в тропинку, мы решились двигаться дальше, вдохновенно созерцая столь близко сосновый лес, явно растянувшийся вдоль нами намеченного маршрута. Но малохоженная дорожка привела нас к озеру, где местные мальчуганы при помощи удочек пытались ловить рыбу, вокруг же водяного зеркала возвышались деревья, а под ногами топко прогибалась насыщенная влагой земля.
 
 Пробиваясь сквозь заросли папоротников, ежевики и крапивы, мы попали на окраину огорода… Особого выбора не было, либо возвращаться назад и искать невесть где располагающийся обходный путь, либо просить хозяев пропустить нас через свою территорию к дороге. Нам пошли на встречу. Минув грядки и тепличный комплекс, обойдя привязанную у калитки собаку, созерцая две колеи под ногами, почувствовали себя на верном пути. Оказавшись среди сосен, мы с удовольствием направились к окраине леса. Неплотный, рассыпчатый песок тормозил передвижение, но идти было приятно, вокруг благоухали травы, и, несмотря на то, что парило солнце, и существенно не спасали вяленькие облачка, иногда разряжающие прямой свет, нашему продвижению вперед способствовала тенистость деревьев и кустарников, растущих вдоль дороги. Интересной исторической особенностью поселения Терновая можно считать успешную борьбу старообрядцев против Православных в начале 19 века. Филарет пишет о некоем Иване Евсееве Кушнере, «распространители суеверия», действующего под защитой чугуевских раскольников, и приводит статистику по годам, свидетельствующую о возрастании численности людей отвернувшихся от Православия… Позади остался последний двор Терновой. И здесь на окраине в ароматном смолистом сосновом бору обнаружился источник с чистой и очень мягкой водой. Неплохо было освежиться после таких вот испытаний бездорожьем… Насладившись питием, мы отправились дальше. Прошли через Хмаровку, обращая внимание, что архитектурные элементы убранства домов очень напоминают знакомые по Введенке и Терновой. Впереди нас ждала встреча с Удами. Река оказалась на удивление полноводной. Грязности не чувствовалось. Некоторые из нас решились покупаться. Берег не очень приветлив. Отыскали небольшой уступчик и вторглись в пространство течения. Прежде чем появилась возможность лечь на водную поверхность, купальщикам пришлось месить ил, захватывающий ноги в плен своих объятий… В Заудьях обратила на себя внимание страшная запущенность. 

 Очень много разрушающихся домов, диких садов и помирающих огородов. Но дорога через поселок все-таки живая. Судя по всему, иногда по ней проезжают машины, и след колеи не поглотили буйствующие травы. На окраине начинается лесной массив, охватывающий не только низину в прибрежной части Уд, но и склоны холмов, подпирающих русло реки. Здесь обосновались многочисленные родники. Вода сочится у подножия холмов, контрастно выделяясь в низине темными ручейками, раскисающей и сползающей к реке землицей. Но есть и оборудованные источники. 

Интересно, что, несмотря на географическую близость к друг другу, вода в них разнится на вкус…
 Прошли через живописный дачный поселок. Который напоминал массовый квартал бабок Ежек,
 поскольку все строения гордо поднимались над землей, опираясь на сваи. Обилие цветов, роскошь виноградных лоз, желтизна цветущих кисточек бешеных огурцов, покрывающих заборы и стены, все это порождало ощущения путешествия сказочной страной. Калитка выводила на окраину высокого холма, нависающего над излученной реки. Отсюда просматривалась вся долина.
 Здесь, на пышном травяном ковре мы устроили небольшой пикничек с перекусом. 

 Увлеченно смотрели на то, как течение реки выгибается, соприкасаясь с берегами, как покачиваются, опустившиеся в воду ветки ив, как ветер нежно гуляет по откосу, пригибая и приподнимая растения...
 
 Налюбовались богатством местного мира насекомых… Послушали неброские летние песенки птиц… И после того, как на обустроенном дачном пляже желающие окунулись в Уды, снова отправились в путь…

Вошли в поселок Красная Поляна. Мы знали, что это место вдохновляло многие творческие умы к творению бессмертных литературных произведений, пробуждало к живописи. Секрет заключался в том, что в поселке находился дом-дача купца Синякова, у которого было 5 дочерей чрезвычайно красивых и душевно сильных женщин, не лишенных эстетических чувств, тонко реагирующих на окружающий мир, способных творить и воспринимать чужое творчество. Вот сюда в гости к сестрам наведывались, ставшие впоследствии известными и знаменитыми разные люди. Они попивали чай на веранде, гуляли садом, ходили любоваться долинами Уд. Среди них были Дмитрий Дымшиц, Борис Косарев, братья Давид, Владимир и Николай Бурлюки, Борис Пастернак, Владимир Маяковский, Василий Ермилов, Владимир Бобрицкий, Имануэль Мане-Кац, Велемир Хлебников, Николай Асеев многие другие. Сестры за свою одержимость искусством, за свое организующее начало и способствование развитию культуры получили впоследствии неофициальное прозвище «Музы Футуризма». Без всякого сомнения, это литературно-художественное направление в культуре не получило бы такого развития, если бы в этих удивительных красивых местах в сообществе с образованными и духовно развитыми женщинами не велись диспуты и споры о перспективах развития художественной и литературной мысли…
Нам удалось найти ветхий полуразрушенный домик,который по последним сведениям отдан краеведческому музею… Выдали его огромные деревья, увиденные со стороны дороги. Изумили странные хорошо сформированные кроны, которыми явно кто-то занимался в давние времена, подрезая ветки, компонуя форму.
 

Этим могучим стволам не один десяток лет, очевидно, что возраст, приближающийся к 100 годам, а может даже и превышает этот рубеж. Вот и отправились мы посмотреть на странные деревья, и обнаружили рассыпающуюся коробку дома, с покосившимся и полуразрушенным крыльцом-верандой, где вероятно и проходили вечерние чаепития хозяев и гостей….
 
(Обстоятельное описание посиделок в Красной Поляне, а также о судьбе Синяковых смотрите: http://www.shukach.com/en/node/283 )
Борис Косарев вспоминал: «Дом в Красной Поляне был большой, деревянный, стоящий как бы над двором: после того, как вы входили в ворота, надо было еще по широкой лестнице подниматься на террасу, где обычно собиралась вся семья и гости за завтраком, обедом, ужином и бесчисленными чаепитиями, следующими с
такой частотой, что правильнее было бы сказать об одном сплошном чаепитии, прерываемом завтраком, обедом и ужином. Стены в доме были оклеены какими-то до чрезвычайности красными обоями с попугаями, и однажды он заметил, что обои оборваны во многих местах на высоте человеческого роста. Ему объяснили, что это местные девки, приходившие по какому-нибудь делу, украдкой обрывали их, чтобы потом румяниться». В статье В.П. Титаря, А.Ф. Парамонова, Л.И. Фефеловой говориться, что «От большого усадебного дома, который находился в начале небольшой возвышенности, сохранилась примерно третья его часть и погреб, который был примерно на середине дома, а теперь стоит отдельно в стороне.». Впоследствии здесь располагался лесхоз, новое здание которого теперь по соседству. Судя по всему, он процветает и исправно выполняет свою работу, прямо перед зданием конторы плантация рассады дуба обыкновенного и более элитного дерева, модного в украшении частных дворов у зажиточных людей- туи. А дом Синяковых пришел в полное запущение. Заглядывая через растрескавшееся стекло можно увидеть, ямы в полу, прикрытые брошенными картинами, ободранный потолок, разодранные стены. Пишут о том, что после лесхоза в нем жили сезонные рабочие, приезжающие в поселок на заработки. Остается констатировать только тот факт, что теперь обитаема только одна часть здания. Через окно видно, что там, какой-никакой, но жизненный быт имеется…. Приходится верить авторам статьи, успешно пообщавшихся с местными жителями- очевидцами тех давних посиделок… Но увиденное нами строение не создает впечатления части дома. Уж больно оно какое-то завершенное, и совсем небольшое по своим масштабам. Печально осознавать, что место, где во время вдохновленных бесед рождались основные идеи футуризма, кубизма и неопримитивизма теперь представляет собой такое печальное зрелище… Созерцая разруху можно получить изрядную дозу упаднического настроения, и следуя постсоветской традиции, реагировать на окружающую действительность в духе - «все плохо». К счастью прекрасная природа, когда-то окаймляющая ореолом тусовку талантливых творческих людей, по-прежнему полна сил и могла бы оживить к проявлению творчества еще не одного «Маяковского», «Пастернака» или "Бобрицкого"…
 Дальше наш путь пролегал к Борисоглебскому монастырю. Но прежде мы должны были обнаружить урочище Холодный яр, где по всем приметам находилось городище скифского времени. Осматривая прилегающие к дороге холмы, способные в какой-то мере выполнять функции естественных природных укреплений, мы сделали несколько исследовательских вылазок. Поиски увенчались успехом. Была обнаружена гора с очень крутыми склонами, на которой в давние времена насыпаны два ряда валов, видны современные археологические раскопы. 

А  в центральной части величавым украшением очень старый дуб. Возле него нас ожидало неожиданное открытие. К могучему стволу кто-то прислонил деревянных идолов. Конечно же, истуканы современной выделки. Недалеко среди травы обнаружилась проплешина кострища. Видимо, какие-то люди, считающие себя язычниками, время от времени совершают в этом месте богослужения…


Но впереди нас ждал Борисоглебский монастырь.
 
Мне уже приходилось его посещать, и не иначе как Богом забытое место, называть это заведение не хочется. Эта христианская обитель, одна из многих, вызывающая неприятные чувства. Казалось бы - красивое место, русско-византийская архитектура храма. Прекрасный образец «кирпичного стиля», ярко демонстрирующего возможности разнообразить фасад при помощи рельефной кладки. Красоту здания по-своему оценили ласточки воспользовавшиеся особенностями стен, и разместившие в нишах-украшениях свои гнезда.

Да и аист, прогуливающийся во дворе тоже, как бы намекает на гармоничность отношения между людьми и природой.

 Прекрасные яркие цветники, красивый расписной колодец… Но что-то злое, недружелюбное, высокомерное, лживое сокрыто здесь… Оно живет и вскармливается намеренным распространением невежества, подозрительностью, не светлыми мыслями в отношении мирян, высокомерной заносчивостью, подкормленной верой в собственную важность исключительность и избранность. И это злое живет в душах настоятельницы и послушниц. Оно проявляется неожиданно - мелкими пакостными детальками, отравляющими общение, через презрительную скошеность взгляда, в тональностях надменных фраз, насыщенными высокомерностью и уничижительностью по отношению к собеседнику речами. Оно выскакивает наружу, как черт из табакерки, мгновенно разрушая идиллию восприятия красот обители, обнаруживая скрытую суть внутреннего мира людей, добровольно приносящих себя в жертву Иисусу…
История храма такова. С каких времен в селе Водяно существует церковь – не известно. Предположительно ее построили в 1700 году, по иным версиям в 1711. Точно известно, что после упразднения Николаевского Казацкого монастыря в Змиеве в 1787-88 годах, иконостас Николаевского собора был приобретен приходом храма Бориса и Глеба села Водяно. Как буд-то бы он служил украшением до 1932 года, а потом бесшумно исчез. Известно также, что в 1819 году эту церковь перенесли из одного конца села в другой. История умалчивает причины перемещения. Новое место было живописным. Здание поставили в расщелине между высокими холмами, на границе пойменного луга и под тенистостью нависающего леса. Изначально строение было деревянным и характерным для нашей местности по конструкции – однопрестольным храмом. При нем жили и служили священник и псаломщик, в распоряжении которых было два церковных дома. При храме действовала церковно-приходская школа, и удивительно то, что попечителей у нее не было. Учительствовал сам священник. Каменный собор во имя святых страстотерпцев Бориса и Глеба начали строить в 70-80-х годах ХІХ века по проекту В.Х. Немкина. Строительные работы завершились в 1905 году. Глину для кирпича брали тут же и отправляли на местный кирпичный завод. Раствор был известковым замешанный на воде, и якобы с добавлением куриных яиц. Роспись храма поручили местному художнику-самоучке Федору Рубану, служившему у барыни С.Ключаровой. Впрочем, документально факт авторства не подтвержден. От первой росписи сохранились только изображения четырех евангелистов. На строительство охотно жертвовали деньги и имущество зажиточные местные жители. Г. Кочубей отдал часть своей усадебной земли для постройки. Здание возводилось на смежной территории. С одной стороны земли Г.Кочубея, с другой профессора Харьковского Императорского университета Ф.Зеленогорского. Константин Лавров выделил сумму в 1000 рублей, для покупки из процента от суммы вина и просфор для служения. Также был передан капитал 3000 рублей внесенный на вечное время в банк для поименования Павла Смородова. Постоянные большие пожертвования на строительство храма поступали от помещицы Серафимы Николаевны Ключаровой и профессора Императорского Харьковского университета Федора Александровича Зеленогорского. Умерли оба в один и тот же год. В 1906 году были похоронены возле собора. Одно время старый деревянный храм находился по соседству. Потом был разобран по ветхости. В 1932 году богослужения были запрещены советской властью. Колокола сброшены и вывезены. Больше десяти лет здание пустовало. Во время войны в селе находилась дивизия СС. По инициативе немецких офицеров богослужения в храме возобновились. Местные жители охотно стали ходить в церковь. Священник приходил специально из села Боровая. В 1943 году во время боев за поселок советские солдаты успешно использовали колокольню для обстрела вражеских войск. В результате ответного огня храм немного пострадал. Разбитыми оказались часть двери и окно, другой снаряд немного повредил кладку под куполом. Но в целом собор сильным разрушениям не подвергся. В 1943 году двери были заколочены, а богослужения прекратились. Спустя годы местная власть решила использовать пустующее помещение как зернохранилище, а затем как склад стройматериалов и удобрений. В 1961 году бульдозеры разорвали цепь холмов, и через поселок Водяно пролегла трасса Харьков-Змиев. Активное движение машин, побудило местные власти к обустройству этого кусочка села. Тут появился диспетчерский пункт, автостоянка, открылся пивной генделык, помещением для которого стало одно из зданий ранее принадлежащих церкви. Я помню, как в советские годы проезжая через эти края в душном пропахшем бензином тесном автобусе, с удивлением рассматривал через грязное стекло обветшалое здание с полупровалившимися куполами, из которых торчала поросль молодых деревьев. Особенно впечатляла колючая проволока, натянутая по периметру. Прошлое мало интересовало чиновников, ведь страна двигалась к индустриально-развитому будущему, потому надгробия с могилы помещицы Серафимы Ключаровой и профессора Императорского университета Федора Зеленогорского были убраны с глаз долой и брошены где-то на задворках…
 Нынешние жители христианской обители любят приукрашивать историю своего храма слезным рассказом о том, что в 1984-85 годах председателем Харьковского облисполкома Бездетко А.П. было дано указание ВЗОРВАТЬ храм. Оставим в стороне стремление пробудить жалость путем всяческого унижения некоего мистического христианского страдальческого достоинства. Не исключено, что могло быть распоряжение разобрать храм, хотя для этого времени разрушение церквей и соборов уже было не характерным. Могу только допустить, что в сознании нынешних заправил жизни Борисо-Глебского монастыря господствует воинственное невежество, позволяющее выдавать желаемое за действительное. «Неудавшийся взрыв» псевдолетописцы храма объясняют тем, что директор завхоза Грещук В.П. убедил руководство района и области, что вслед за разрушением храма последует кара Божия: речка выйдет из берегов и затопит все село… Поэтому никакого мистического взрыва не произошло. Открытие храма для богослужений в 1991 году псевдолетописцы обители тоже объясняют явлением чуда. Некие продавщицы зашли на склад, размещающийся в церкви, и поразились тому, что все пространство заполнено водой. В христианской системе зомбирования людей есть такой прием, наиболее часто использовавшийся в средневековый период, когда какому либо непонятному явлению обязательно сопутствует страх и ужас, вызывающий трепет у человека.Так, в пересказах местных священников без таких вот побочных явлений и тут не обошлось. Этим страхом объясняют доведение «божеством» необходимости открыть храм. Ведь следуя дальнейшей линии сюжета – чудо продолжилось тем, что вода сама по себе исчезла, а вместе с ней и страх, и появилось осознание причин этого «чуда»…. В 1991 году храм начали восстанавливать, преимущественно руками энтузиастов. Кому-то из местных жителей пришла идея обратиться к алчному бесцеремонному и бесчестному человеку, обремененному комплексом соей значимости и безграничной власти, Митрополиту Харьковскому и Богодуховскому Никодиму за помощью. Очевидно, оценив удобное расположение этого места - возле оживленной автострады, и понимая какой прекрасный денежный доход можно получить, он дал добро… В наше время реклама-двигатель денежного довольствия. Вот и появились новые более обширные мистические истории про чудеса. Нашлись свидетели того, как во времена запущения некий огненный шар смущал жителей своей неизвестностью. Сначала покрутившись вокруг купола, затем облетев по контурам ограду будущего монастыря, он ушел в глубину пустующего здания… В рекламном арсенале монастыря есть и иные чудеса мистического плана. В один из прекрасных дней взяла и заплакала местная икона… Про это новоявленное чудо объявили во всех церквях харьковщины не забыли сообщить и в соседних областных центрах. Громогласно и сплоченно о новом мистическом чуде протрубили новости местных и украинских телевизионных каналов. И дело пошло… Паломники понесли свои кровные, чтобы прикоснуться к загадочной иконе. Но это чудо изжило себя со временем, и потому находчивые монахини стали искать новые способы привлечения народа. И обнаружили снова чудо, увлекшее своей необычностью очередную порцию невежественных и наивных людей. 20 июля 1997 года во время Божественной литургии «чудесным образом» «обновилась» старейшая икона Спаса Нерукотворного. Узрели ее верующие во время службы, когда открылись царские врата, и взорам предстал образ Спасителя, по бокам с ликами Архистратига Михаила и Архангела Рафаила, ранее не угадывающимися из-за темности старинных красок. К «самообновленному» образу снова потянулись паломники… Падок монастырь и на чудеса иного рода. Так, например, очень дивное чудо украшало главный вход в храм на протяжении многих лет. Это был плакат с изображением огромного дерева с крупными корнями и массивной шевелюрой из веток. На могучем стволе красовалась надпись «Вселенское христианство». А вот крона была поделена на две ровные части. На правой - зеленной, усыпанной листвой, сияла золотистая надпись «Православие», а левая - состояла из сухих «облысевших» ветвей. На ней черными буквами было выдавлено слово «Католицизм». Отдельные веточки имели свои названия. Тут можно было отыскать лютеран, баптистов, кальвинистов и многих других. А вот с той стороны «Православия», где зеленная листва создавала иллюзию бодрствования жизни, тоже нашлось место для корявого сучка, нелепо загибающегося к низу. Его гиблую сущность характеризовало сочетание двух слов «Киевский Патриархат»… Вот такую чудесную ненависть и неприязнь волшебными «боговдохновенными» способами распространяли здесь среди людей. Почему-то на этом дереве «Вселенского христианства» не нашлось место для Копской церкви, не «выросли» веточки и для монофизитских церквей… Не менее дивное чудо можно было созерцать в критический для Украины год, когда борьба между двумя Викторами за президентский престол отождествлялась с идеями развития нашего общества. Накал страстей был велик, в стране была вероятность гражданского конфликта подогреваемого недалекими людьми. Сторона Януковича готова была обособиться, создать отдельное государство, только бы сохранить ту воровскую систему власти, которая уже была наработана властвующими предшественниками. И вот в этом самом соборе, в стране, где по Конституции церковь отделена от государства и не должна вмешиваться в гражданские процессы - прямо посреди храма во время чтения молитв раздавали агитационные газеты, рекламирующие бело-голубые «перспективы» жизни… Вспоминая все это, не можешь относиться к жителям обители с уважением. Бывает, что человек искренне верит во что-то, с твоей точки зрения нелепое. Но это не повод, чтобы презрительно, неуважительно, осыпать его упреками. Можно спорить, если рядом с тобой человек не лишенный образованности. Но бывают случаи, когда под формальностями веры скрывается прагматичный ушлый расчет, где черный негативизм застилает пеленой видимость для всех, кто шагает рядом. Тогда черный цвет выдают за единственную реальность, а свои трактовки этой псевдореальности называют лучом света. В этих случаях намеренная ложь, искривляющая мир, выходит на дорогу в виде грабителя с благим лицом… Диалог становится бессмыслен. Именно здесь, облачившись в церковные одеяния, проживают люди усилия которых направлены на намеренное укрепление и распространения неправды, они нацелены на обман, на различного рода подтасовку фактов, на рекламное использование вымышленных событий, и делают это не по простоте душевной, а четко следуя выбранному курсу… Одно из имен христианского нечистого духа - Дъвол, что в переводе с греческого означает - клеветник (лжец). Очевидно, что в этом монастыре, многое построено не просто на заблуждениях, а на намеренных системах обмана, где используются способы мистификации реальности, которые направлены на получение доходов от наивных мирян, на услащение своих властных амбиций... Здесь обитает этот самый черный дух. И внешний привлекательный облик монастырского двора, храма, обильных цветников, и даже облагороженные могилы Ф.Зеленогорского и С.Ключаровой не могут скрыть этого темного душевного подтекста…. Бог позабыл об этом месте…
 

Надо сказать, что мы хорошо загуляли. Покидали двор монастыря в начале шестого. Вечер ощутимо приближался. Смягченные лучами света краски, ясно давали понять, что солнце с усталостью опускается к дымчатой лини горизонта. Слегка затянутое тучками небо пригасило яркость дня, и уже складывалось впечатление, что мир поглощают потемки. У нас еще оставался на маршруте один необычный объект - деревянная церковь Рождества Христова в Боровой. Сам поселок уже не вызывал такого обширного интереса. На осмотр отдельных дворов и домов фактически не осталось времени. История Боровой уходит в далекую неизвестную древность. Поселенцы обосновались здесь задолго до 1660 года. Что говорит о большой численности жителей в 60-х годах XVII века. Именно этой датой его упоминают как село. Но есть и другие косвенные свидетельства более ранней человеческой жизнедеятельности на месте поселения. Первой такой письменной датировкой следует считать заметки московских дьяков при описании Муравского шляха в «Книге Большому Чертежу». В тексте упоминается в 1625 году на реке Удах колодец Борового. Скорее всего, именно этот колодец и дал название образовавшемуся впоследствии селу. Интересное упоминание исторических событий связано с нападением местного некоего Кандрашки Некрасова на казаков под Котельвой (как их называют в письме «черкасов изменников»). Тогда он с товарищами хорошо пограбили жителей, угнали скотину. Из письма к воеводе Ромадоновскому видно, что этот поход был условно успешен, поскольку обиженные смогли отобрать у разбойников шесть породистых скакунов. В связи с этим Кондрашка, жалуясь на неудачу, упрашивал воеводу вернуть одного из коней изъятого у него Ромадоновским, поскольку добыты они военным делом, но с очень условной победой… Вот такие странные разбойничьи отношения были и между местными казаками, не менее разбойными принципами руководствовались и царские воеводы… :)
Первый храм уже существовал к этому времени. Когда он был разобран, или что с ним стало не известно. Но церковь с одноименным названием третья по счету, и очевидно та, которую мы можем созерцать и в наши дни, уже существовала в 1782 году. У Филарета в «Историко-статистическом описании Харьковской епархии » говориться об освящении протоиереем Иоасафом Погорлевским храма, построенного из пластин дубового леса на новом месте. Филарет предполагает, что упоминания об описи 1750 года, касаются уже этого нового собора… Найти храм было не просто. Похоже, что здесь в принципе нет прямых улочек. Дороги то опускаются в низины и извиваются между чередой небрежно разбросанных домиков, то прыгают с одного холма на другой, плутают между диких порослей разнообразных кустарников и деревьев, а то вырываются на степные просторы оврагов, или следуют вдоль ровной линии полей. Само поселение растянуто по разным концам света, и складывается впечатление, что оно громадное. Несколько раз мы переспрашивали жителей о путях ведущих к храму. И всегда сталкивались с неким затруднением. Видимо, неровность улиц, как в горизонтальном так и в вертикальном плане, озадачивала людей, вызывала сложности дать четкое объяснение. Обычно фраза заканчивалась словами «там вы его увидите…». И следуя инструкции, сталкивались с тем, что нам на глаза церковное строение снова не попадалось. Неровность местности способствовало тому, что обнаружить здание можно было только с определенной точки, но стоило оказаться в нескольких метрах правее или левее, случайно проскочить мимо, как пейзаж поселка уже высвечивал взорам совсем иные свои архитектурные особенности. В глазах рябило от множество домов отличающихся размерами, располагающихся в разных частях овражистой местности… Приходилось снова искать кого-то из жителей и задавать один и тот же вопрос. Наконец-то наши усилия увенчались успехом. Но, даже оказавшись у подножия горы, на которой и располагалось искомое здание, мы все никак не могли поверить, что имеем дело с храмом.

Ни купола, ни креста видно не было, но сама архитектура наводила на мысли, что в основании корпуса лежит крестообразный фундамент. Уже поднимаясь непосредственно к воротам стали отличать определенные детальки, характеризующие особенность и назначение строения. Оказалось, что там есть и купол в виде небольшой центральной маковки, и крест с ярко выраженными Православными чертами.
 Крутизна горы в сочетании с массивной невысокой конструкцией здания, ловко маскировали его религиозную суть от взгляда несведущего человека. Надо сказать, что облик строения впечатлил. Тут с четырех сторон украшениями выступали сдвоенные колоны, на каждом из четырех выступов - розетки с вырезанными в дереве узорами, аккуратные портики, подчеркнуто обозначенные белым цветом на синем фоне резные полукруги, рассверленные дощечки. Пожалуй, деревянный храм такого типа с колонами доводилось видеть только один раз. Это было в Конотопе. Но там сам по себе он значительно крупнее своего Борового собрата, с высоким возвышающимся над всеми стенами куполом. Да и такого богатого резного декора на его фасадах не было. Но этот храм очень интересен снаружи, в сумеречности светового дня он казался преисполненным некоей мистической божественной силы. Сероватые тучи разодранные ветром как будто бы являлись размазанной частью здания, продолжением его стен… К сожалению, попасть внутрь уже было нельзя. Ворота на замке, через решетку видно, приостановленные строительные работы, о которых свидетельствует сложенные инструменты, небрежно сваленные возле стены доски, кучка битого кирпича… Не могу точно сказать, действующий храм или нет… Взгляд невольно останавливается на могильном памятнике, датированном 2000 годом. Здесь покоится местный священнослужитель. Намеки на то, что тут ведутся строительные работы, говорят, что, скорее всего, настоятель у храма есть. С левой стороны от центрального входа интересного вида колодец. До сих пор не видел ничего похожего. Он – треугольный….

Поверхностное знакомство с поселком Боровым и церковью Рождества Христова закончилось размеренной поступью по дороге, ведущей к станции «Звидки». Уже в электричке спешно просмотрели отснятые фотографии, немного обсудили увиденное, обменялись впечатлениями. И пришли к выводу, что поездка была удачной и познавательной… :)

Персональная страничка автора: http://my.mail.ru/mail/alanhortan/